Айзек Азимов - Основание [Академия]

– И что же это за религия? Хардин всегда утверждал, что все это – витиеватая болтовня, предназначенная для того, чтобы они принимали нашу науку и не ставили ее под сомнение. Помните, Сермак, как он тогда говорил нам…

– Объяснения Хардина, – напомнил Сермак, – далеко не всегда соответствуют действительности. Но что же это за религия, Борт?

Борт немного задумался.

– С этической точки зрения она хороша. Она почти не отличается от различных философских течений старой Империи. Высокие моральные принципы и все такое. В этом отношении к ней не придерешься. Религия – один из важнейших движущих исторических факторов, способствующих развитию цивилизации, и с этой точки зрения ее эффективность…

– Это нам известно, – нетерпеливо прервал его Сермак, – давайте ближе к делу.

– Пожалуйста, – Борт был несколько смущен, но постарался не показать этого. – Религия, которую насаждал и поддерживал Фонд, базируется на строгом авторитарном принципе. Обратите на это внимание. Научные приборы и оборудование, которое мы поставляем Анакреону, полностью контролируются священниками, но они имеют лишь практические навыки обращения с техникой.

Они сами свято верят в свою религию и в… как бы это получше сформулировать… в духовную ценность той силы, которая находится в их распоряжении. Например, месяца два назад какой-то болван покопался в энергоустановке Фесалекьянского храма – одной из самых мощных. Как и следовало ожидать, пять кварталов взлетело на воздух. И все, особенно жрецы, сочли это карой божьей.

– Припоминаю. Газеты тогда как-то очень невнятно прокомментировали этот случай. Но я что-то не пойму, к чему вы клоните.

– Тогда слушайте, – сухо отрезал Борт. – Жречество представляет собой иерархическую лестницу, и на вершине ее находится король. Его считают полубогом. Он – абсолютный монарх по праву, дарованному свыше. Такого правителя нельзя сбросить с трона. Теперь понятно?

Но тут вмешался Вальто:

– Погодите. Почему вы утверждаете, что все это – дело рук Хардина? Какое он имеет к этому отношение?

Борт бросил на задавшего этот вопрос полный горечи взгляд.

– Этот обман усиленно насаждался Фондом. Им оказывается с нашей стороны всяческая научная поддержка для осуществления этой мистификации.

На любом крупном празднестве обязательно присутствует король, окруженный радиоактивным сиянием, которое исходит от всего его тела и поднимается над головой, как корона. Тот, кто прикоснется к нему, получит серьезные ожоги.

А в критические минуты он может перемещаться по воздуху, якобы вдохновленный божественным духом. Одним мановением руки он наполняет храм жемчужным сиянием. И таких простеньких фокусов, которые выполняются для него, очень много. Даже жрецы, которые сами же их и производят, свято в них верят.

– Плохо! – изрек Сермак, покусывая губу.

– Я готов лить слезы, как фонтан в парке у ратуши, – вполне серьезно сказал Борт, – когда думаю о всех тех шансах, которые мы упустили. Взять хотя бы события тридцатилетней давности, когда Хардин спас нашу планету от Анакреона… В те времена анакреонцы еще не понимали, что Империя разваливается. После восстания на Зеоне они занимались, в основном, своими делами. Но даже после того, как все каналы связи были оборваны, и этот пират, дед нынешнего Леопольда, провозгласил себя королем, они все еще не поняли, что Империи приходит конец.

Если бы тогда Император, набравшись храбрости, рискнул начать военные действия, он вернул бы себе все, что потерял, с помощью двух крейсеров и внутреннего восстания, которое наверняка бы вспыхнуло. И мы, мы могли сделать то же самое! Но вместо этого Хардину зачем-то понадобилось насаждать поклонение монарху. Одного не пойму – зачем?!

– А что творит Верисов? В свое время он был сторонником активных действий. Что он себе думает? Он что, ослеп? – неожиданно вступил в разговор Хаим Оурси.

– Не знаю, – сухо ответил Борт. – Для анакреонцев он – Верховный жрец. Но, насколько я знаю, он выступает всего лишь в роли консультанта жрецов по техническим вопросам. Он – только фасад, чтоб ему пусто было, фасад!

Наступило молчание. Все сидевшие за столом теперь смотрели на Сермака. Молодой лидер партии нервно грыз ногти. Наконец он решительно произнес:

– Плохо. Но я чувствую – здесь что-то не так! – и добавил еще энергичнее. – Неужели Хардин настолько глуп?

– Похоже на то, – отозвался Борт, пожав плечами.

– Никогда не поверю! Что-то тут не так. Нужно быть абсолютным идиотом, чтобы так планомерно и настойчиво резать собственное горло. Даже если бы Хардин был дураком, он не мог бы быть настолько глупым – а я его дураком не считаю. С одной стороны, он насадил религию, которая исключает саму возможность внутренних волнений и мятежей. С другой – предоставил Анакреону огромное количество самого разнообразного оружия. Не понимаю.

– Согласен, это дело действительно довольно темное, – признался Борт, – но факты налицо. Какой вывод отсюда следует?

– Государственная измена, – резко сказал Вальто, – он просто продался Анакреону.

Но Сермак нетерпеливо мотнул головой.

– С этим я тоже не могу согласиться. Какая-то безумная, бессмысленная история!.. Скажите, Борт, вы слышали что-нибудь о крейсере, который Фонд обязался привести в порядок и передать в распоряжение анакреонского флота?

– Крейсер?

– Старый имперский крейсер…

– Нет, я не слышал об этом. Но это еще ни о чем не говорит. Их космические верфи – религиозные святыни, и простым смертным туда не пробраться. Об их флоте просто нет никакой информации.

– Но кое-какие слухи все же просочились. Несколько членов нашей партии подняли этот вопрос в Совете. И, представьте себе, Хардин не стал ничего отрицать. Его представитель осудил распространителей слухов – и все. А это не может не навести на размышления.

– Все это только подтверждает остальное, – заметил Борт. – Если и это правда – значит, все просто сошли с ума. Такое предположение выглядит ничуть не хуже всех остальных.

– Я полагаю, – снова вступил в разговор Оурси, – что у Хардина нет в запасе какого-нибудь секретного оружия, с помощью которого мы могли бы…

– Ну да, – ядовито перебил его Сермак, – какой-нибудь чертик, который в психологически подходящий момент выскочит из шкатулки и перепугает Виениса до смерти. Уж лучше Фонду самому себя взорвать, чтобы избавиться от агонии ожидания, чем полагаться на секретное оружие Хардина.

– Так вот, – поспешил Оурси сменить тему, – вопрос заключается в следующем: сколько у нас осталось времени? Отвечайте же, Борт!

– Согласен, это сейчас главный вопрос, но только не надо так на меня смотреть. Я не знаю. В анакреонской прессе Фонд вообще никогда не упоминается. Сейчас она в основном кричит о предстоящих торжествах – и больше ничего. Как вам известно, на следующей неделе Леопольд будет праздновать свое совершеннолетие.

– Тогда у нас еще есть несколько месяцев, – Докор Вальто улыбнулся, впервые за весь вечер. – За это время мы можем…

– Да ни черта мы не сможем! – нетерпеливо оборвал его Борт. – Я же говорю вам, что король для них – бог. Нет у нас никакого времени! Вы думаете, королю сначала нужно развернуть пропагандистскую кампанию, чтобы поднять боевой дух своих подданных? Обвинить нас в агрессии, накалить обстановку? Когда он решит, что время для удара настало, то просто отдаст приказ, и его подданные ринутся в бой. Все предельно просто. Это невероятная система. Божеству вопросов не задают. Так что приказать он может хоть завтра, насколько я понимаю. А вам останется только делать из его приказа самокрутки и покуривать.

Тут все заговорили одновременно. Сермак колотил по столу, требуя тишины. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату влетел Леви Нораст. С его пальто осыпался снег.

– Вы только взгляните! – крикнул он, швыряя на стол припорошенную снегом газету. – И видеовещание тоже трубит об этом!

Газету развернули, и над ней склонились пять голов.

– Великий Космос, он летит на Анакреон! Летит на Анакреон… – тихо пробормотал Сеф Сермак.

– Измена! – завопил Таркей в приливе волнения. – Черт побери, Вальто был прав! Он продал нас и теперь летит на Анакреон получать свои сребреники!

Сермак встал.

– Теперь у нас больше не осталось выбора. Завтра же я потребую, чтобы Совет выразил недоверие Хардину. А если это не пройдет…

Глава 5

Снег перестал идти, но всюду он уже лежал толстым слоем, и поэтому низко посаженный плоский наземный автомобиль с трудом пробирался по пустынным улицам. Тусклый серый отблеск нарождающегося рассвета был холодным не только в поэтическом, но и в самом прямом смысле, так что даже в этот переломный момент истории Фонда ни сторонники Партии действия, ни приверженцы Хардина не были до такой степени разгорячены, чтобы начать свою деятельность в такую рань.